На следующий день в школе на уроке истории из громкоговорителя раздался голос директора Казелова:
— Ханна Кляйн! Поднимитесь ко мне! Немедленно!
Я встала, беспомощно глядя на доску. Я понятия не имела, что ему от меня нужно. Наша историчка фрау Штайнбек прервала свой монолог о пролетарском интернационализме и посмотрела на меня поверх очков.
— Без повода уж наверно не вызовут. Отправляйтесь наверх!
Я постучалась в кабинет директора и вошла. Кроме него, там были школьная парторг и мой классный руководитель герр Крузе.
Они не стали ходить вокруг да около, а сразу приступили к делу.
— Как вы это объясните?
Парторг помахала у меня перед носом каким-то листком. Я узнала дедов почерк. Не может быть.
— Когда вы это повесили?
— Я ничего не вешала.
— Имейте смелость признаться в своих антигосударственных действиях. Внизу стоит ваше имя. Кто ж еще мог это сделать?
«Если расскажу все, как было, деда тут же посадят», — подумала я. И уставилась на линолеум.
— Итак, еще раз. Сколько времени это здесь провисело?
— Недолго.
— Точнее?
— Пару минут.
— Когда вы это повесили?
— Перед уроком истории.
— Это будет иметь серьезные последствия. Вам, можно сказать, повезло, что мы все вовремя заметили. Листовку никто не успел подписать. Иначе вы могли бы уже собирать вещи.
Я молчала. Сказать было нечего.
— Пока что просим вас воздержаться от посещения школы. Когда решение относительно вашего будущего будет принято, мы вас известим.
Вернувшись в класс, я запихнула учебники в сумку и вышла. Историчка даже не спросила, почему это я ухожу с урока.
Я пошла вверх по Фридрих-Энгельс-штрассе, завернула на Пауль-штрассе. Дед открыл после третьего звонка.
Волосы у него торчали во все стороны, в уголках рта — крошки от кекса.
— Ты что, совсем спятил?! Зачем ты это сделал?!
— Что?
— Написал это чертово обращение! Я думала, ты все в шутку говорил!
Дед, кряхтя, опустился в кресло.
— Многие подписали? А что ваш парторг, перетрусила, небось?
Он смотрел на меня с искренним интересом. До него просто не доходило!
Я села на диван, сложила руки на коленях.
— Меня, наверное, из школы выгонят.
Дед закурил сигарету, бросил спичку в пепельницу у печки.
— Да ерунда. У тебя слишком хорошие оценки. А вот как все у этого Андреаса пройдет, тут у меня сомнения. Сдается мне, он не такой сообразительный, как ты. Может и немножко неприятностей схлопотать.
Дед выпустил облака дыма. Я ушам своим не верила!
— Но некоторые рабочие наверняка подпишут. И его зауважают…
— Скажи, что это шутка!
Дед затянулся сигаретой, глядя сквозь меня. Он явно находился не здесь, а витал где-то в своем мире. Я вскочила, выбежала из квартиры и как сумасшедшая помчалась по направлению к Главному вокзалу.
Андреаса я увидела в подземном переходе, он бежал мне навстречу. Еще издали я поняла, что уже поздно…
— Исчезни! — крикнул он. Голос эхом отразился от стен, на нас оборачивались.
— Да я ни при чем! Он это обращение и в школе повесил. Меня временно исключили.
— Временно — это еще ничего!
Андреас остановился и мрачно посмотрел на меня.
— Меня-то тут же вышвырнули. Все коту под хвост: и техникум, и факультет информатики! Всему конец.